Часть 3
Мурманск, п-ов Средний, п-ов Рыбачий
Я скоро увижу тундру,
Где мох да жёсткий ягель.
Встречай меня, братец Мурманск,
Встречай меня, мой приятель!
Поеду на мыс Немецкий,
Пройдусь по звенящим просторам.
Лиса вдалеке побежала
Проведать мышиные норы.
Мне север ночами снился
Холодным и скромным летом.
Когда мы увидимся снова?
Распроданы все билеты.
(Павел Костюрин)
Где мох да жёсткий ягель.
Встречай меня, братец Мурманск,
Встречай меня, мой приятель!
Поеду на мыс Немецкий,
Пройдусь по звенящим просторам.
Лиса вдалеке побежала
Проведать мышиные норы.
Мне север ночами снился
Холодным и скромным летом.
Когда мы увидимся снова?
Распроданы все билеты.
(Павел Костюрин)
За неделю до отпуска мы с друзьями сидели в кафе, пили имбирный лимонад, и я, воодушевлённый предстоящим приключением, рассказывал им о нашем маршруте:
– Представляете, мы будем проезжать ту самую Ревду по пути на перевал Геологов!
Все оживились: Круто! Это же там выходит газета Ревдинский рабочий?
Год назад фотографии выпусков Ревдинского рабочего взорвали интернет. Вёрстка была настолько изобретательная, что заголовки сами собой складывались в злободневные и гениальные стихи. Главный редактор Евгений Зиновьев стал известен на всю страну, публикуя то, о чём СМИ писать боялись.
– Представляете, мы будем проезжать ту самую Ревду по пути на перевал Геологов!
Все оживились: Круто! Это же там выходит газета Ревдинский рабочий?
Год назад фотографии выпусков Ревдинского рабочего взорвали интернет. Вёрстка была настолько изобретательная, что заголовки сами собой складывались в злободневные и гениальные стихи. Главный редактор Евгений Зиновьев стал известен на всю страну, публикуя то, о чём СМИ писать боялись.
А что, так можно было?
Мне обязательно была нужна эта газета. На память. Я решил, что без свежего выпуска я точно не уеду.
Ревда оказалась небольшим хмурым посёлком, в котором жили не только восемь тысяч ревдочан, но и почти тысяча заключённых колонии строгого режима №23. Её стены возвышались на выезде из города, опоясанные колючей проволокой, словно ядовитым плющом. Задерживаться здесь не хотелось никому, редкие машины местных жителей ускорялись, несмотря на разбитую дорогу, лишь бы побыстрее проскочить этот серый бетонный забор.
Мне обязательно была нужна эта газета. На память. Я решил, что без свежего выпуска я точно не уеду.
Ревда оказалась небольшим хмурым посёлком, в котором жили не только восемь тысяч ревдочан, но и почти тысяча заключённых колонии строгого режима №23. Её стены возвышались на выезде из города, опоясанные колючей проволокой, словно ядовитым плющом. Задерживаться здесь не хотелось никому, редкие машины местных жителей ускорялись, несмотря на разбитую дорогу, лишь бы побыстрее проскочить этот серый бетонный забор.
Ревдинский рабочий не давал мне покоя, я высматривал газетные киоски и сетевые магазины, в которых могла бы продаваться печатная продукция, но найти газету так и не смог. Продавцы удивлённо смотрели на меня и все как один утверждали, что в Ревде такую газету они никогда не встречали.
Только вернувшись в Москву я узнал, что есть ещё одна Ревда в Свердловской области, и именно в ней выходит Ревдинский рабочий! Давно я себя не чувствовал так глупо))
Только вернувшись в Москву я узнал, что есть ещё одна Ревда в Свердловской области, и именно в ней выходит Ревдинский рабочий! Давно я себя не чувствовал так глупо))
Подъём на перевал Геологов начинался от промплощадки рудника Карнасурт. Чем выше мы поднимались, тем гуще становился туман. Он словно хлопок висел в воздухе, пряча узкую каменистую дорогу и вершину перевала. Вскоре двигаться стало совсем невозможно. Мы остановились прямо в облаке, и я подумал, что первый же порыв ветра погонит эту белую пелену дальше, вместе с нами, как пастух отбившуюся овцу.
Что ж, не судьба! Едем дальше!
Что ж, не судьба! Едем дальше!
Мурманск
В этот раз всё было по-другому. Наверное, потому что август, наверное, потому что скоро осень. Казалось, Мурманск хмурится, роняя тяжёлое небо на город, зевает, выпуская на улицы ледяной ветер, и готовится уснуть, медленно погружаясь в полярную ночь.
Ожидание зимы было в самом воздухе, в каждой капле моросящего дождя. Делаешь вдох и чувствуешь беспокойство – всё ли успел сделать перед долгой спячкой?
Мурманск, ты всегда разный, но неизменно любимый город.
Ожидание зимы было в самом воздухе, в каждой капле моросящего дождя. Делаешь вдох и чувствуешь беспокойство – всё ли успел сделать перед долгой спячкой?
Мурманск, ты всегда разный, но неизменно любимый город.
Что показать Серёге? Алёшу и Ленина!
ПС: Будете в Мурманске, зайдите в ресторан Тундра, гастрономический оргазм гарантирован.
Полуострова
Следующей вехой на нашем маршруте был перевал Муста-Тунтури и полуостров Средний.
Мне повезло быть близко знакомым с профессиональным гидом по Кольскому, моим тёзкой Пашей и его туристической компанией Кольский край. Он с удовольствием согласился поехать с нами и провести двухдневную экскурсию по полуостровам.
Вторым экипажем к нам примкнули Пашины друзья, петербуржцы, хранители тайн Эрмитажа и Манежа, творческие путешественники, исследователи блошиного рынка на Удельной – Юрий, Саша, Наташа и Маруся ❤
Два дня с ними оказались для меня самым чистым временем из всей поездки.
Мне повезло быть близко знакомым с профессиональным гидом по Кольскому, моим тёзкой Пашей и его туристической компанией Кольский край. Он с удовольствием согласился поехать с нами и провести двухдневную экскурсию по полуостровам.
Вторым экипажем к нам примкнули Пашины друзья, петербуржцы, хранители тайн Эрмитажа и Манежа, творческие путешественники, исследователи блошиного рынка на Удельной – Юрий, Саша, Наташа и Маруся ❤
Два дня с ними оказались для меня самым чистым временем из всей поездки.
Паша показывал нам места боевой славы и красивые виды полуостровов, рассказывал интересные исторические факты; мы пили чай и вели интеллектуальные беседы – и это было прекрасно!
На вершине перевала нам встретилась группа ребят на багги. Один экипаж упал в обрыв, парень с девушкой чудом не пострадали. Около часа мы вытаскивали разбитый багги, и это нам удалось.
Ночевали в глэмпинге «Место силы»: тёплые шатры, электричество, баня, завтрак, и всё это – в отрыве от цивилизации!
Второй день мы посвятили полуострову Рыбачий, который уникален не только своей красотой, но и географическим расположением.
Мы достигли самой северной точки европейской части России – мыса Немецкий. Именно на нём стоит маяк и шары радиолокационных куполов действующей военной части.
Мы достигли самой северной точки европейской части России – мыса Немецкий. Именно на нём стоит маяк и шары радиолокационных куполов действующей военной части.
Но всё же самое сильное впечатление на меня произвёл мыс Кекурский.
Выглядел он так, словно не прошло и десятилетия, как здесь случилось извержение вулкана, лавовые реки которого застыли на берегу, превратившись в каменное покрывало, скомканное после беспокойной ночи.
Выглядел он так, словно не прошло и десятилетия, как здесь случилось извержение вулкана, лавовые реки которого застыли на берегу, превратившись в каменное покрывало, скомканное после беспокойной ночи.
Мы заварили Да Хун Пао, разместились на камнях и долго слушали плеск волн, полной грудью вдыхая безмятежность.
Впервые Баренцево море предстало передо мной таким. Казалось, больше нет старого северного моря, которое раньше являлось мне чёрной, бездонной пучиной, есть лишь юное море с лазурной прозрачной водой и солёным ветром, способным развеять самые страшные кошмары.
Север, я люблю тебя!
Умеренно-Краеведческие Экспедиции
E-mail: go@hummer-travel.ru